В «Сириусе» с воспитанниками направления «Хореография» октябрьской образовательной программы встретился артист балета, хореограф, обладатель приза Международной ассоциации деятелей хореографии «Benois de la dance», призер и лауреат Международных конкурсов артистов балета Владимир Малахов.
На спектакли Владимира Малахова всегда было сложно достать билеты. Его карьера началась в Московском классическом балете Натальи Касаткиной и Владимира Василева, затем профессиональную биографию дополнили Венская опера, Национальный балет Канады и Американский балетный театр. С чего началась головокружительная карьера ведущего солиста – о творческом пути от учебы в Московской академии хореографии до лучших из ролей – всемирно известный артист балета, хореограф и педагог рассказал воспитанникам октябрьской образовательной программы.
«Интересно, что, когда ты работаешь с такими выдающимися хореографами, как, например, Марк Моррис или Твайла Тарп, ты вдруг начинаешь видеть совсем по-другому, находить в привычных вещах новые нюансы. И, конечно, мне очень повезло встретиться с такими профессионалами, как Уве Шольтс, Морис Бежар, Джон Ноймайер. Все они смогли дать мне что-то новое», – сказал молодым артистам балета Владимир Малахов.
Педагог поведал и об одной из самых знаменитых своих партий: однажды у него появилась возможность приехать в Берлин в качестве гостя, и там ему предложили станцевать «Спящую красавицу» в редакции Рудольфа Нуриева.
«От таких предложений не отказываются, но в ней были вариации сложнее, чем я танцевал раньше. Одна длилась целых 11 минут, это серьезно. Выхода не было. Рудольф делал эту балетную партию под себя. Мне пришлось соответствовать».
Каждое выступление Малахова было событием в мировой балетной жизни, поэтому на предложение посмотреть единственную сохранившуюся с премьеры той самой «Спящей красавицы» запись воспитанники ответили однозначно.
«Это самое тяжелое, что я танцевал в жизни. Все должно было быть выполнено филигранно. Было непросто, но это все, что Нуриев так любил. К слову, позже мне посчастливилось станцевать его редакцию «Лебединого озера». А за всю карьеру посчастливилось исполнить 24 различных редакции этого легендарного балета – поделился гость.
Неудивительно, что у молодых артистов балета возникли к балетмейстеру вопросы.
– А какая партия была самой любимой?
– У меня много любимых партий, наверное, самые – это Альберт в «Жизели», Ленский в «Онегине» и Солор в «Баядерке». Я люблю танцевать драматические балеты. Кстати, многие считают, что лирический танцовщик не может делать мелкую технику, но это совершенно не так.
– Есть такое понятие – «гений места». А с каким уголком земли больше всего связан ваш творческий путь?
– Когда я вернулся обратно в Европу, мне было тяжело работать в четырех труппах одновременно, но я все равно много ездил. Вообще, многое связано с Берлином: там была «Спящая красавица», премьера «Щелкунчика». Потом меня пригласили возглавить труппу самого главного берлинского театра, я согласился, но с условием, что буду танцующим директором, тогда ведь я был на пике карьеры.
– Насколько сложно было руководить труппой одного из ведущих театров Европы?
– Было много работы, было необходимо постоянно обновлять репертуар, привлекать новую публику, делать четыре премьеры в год и вывозить труппу на гастроли. У Берлинского театра своя история, своя специфика, это все важно учитывать. Чтобы удержать танцовщиков, я старался подготовить сбалансированный репертуар, где была и классика, и модерн, и Contemporary Dance, и другие направления современной хореографии. К нам приезжали именитые хореографы: Морис Бежар ставил «Кольцо Нибелунгов». На минуточку, это балет, который длится несколько часов. Представляете, какого масштаба было событие! «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид» и «Гибель богов» – все 93 танцовщика труппы были заняты в постановке. Интересный был опыт.
– Расскажите о том, как Вам было интересно работать над партией в «Послеполуденном отдыхе фавна».
– Как-то у меня состоялась очень интересная встреча с Джеромом Роббинсом, очень интересным хореографом, который больше философ. От него шла непередаваемая энергетика, он обладал неиссякаемым источником фантазии и умением сочетать пластику тела с глубоким пониманием музыки. Прежде всего он видел в героях своих постановок их уникальные характеры. Он предложил мне роль в одном из своих балетов «Other Dances» («Другие танцовщики»), на что я сказал: станцевать эти партии так, как их танцевали Макаров или Барышников, я не смогу, они это сделали настолько гениально, что лучше уже не будет. Он тогда удивился отказу от партии (так как исполнить ее мечтают все). Но я танцевал другой его балет – «Послеполуденного отдыха фавна», где за всеми событиями мы наблюдаем в отражении зеркала.
– Вы были членом жюри на конкурсе «Большой балет». Не стирают ли такие конкурсы грань между артистизмом и исключительно техническим исполнением?
– Это очень интересный вопрос. Я бы сказал, что наоборот, ведь благодаря конкурсу у молодых талантливых танцовщиков есть шанс показать себя. Они получают профессиональные консультации, общаются с ведущими балетными мастерами, им открываются возможности для карьеры. Я не знаю, как потом сложится судьба участников, но я уверен, что именно «Большой балет» помогает им идти дальше.
– Какими качествами должен обладать успешный танцовщик?
– В первую очередь желанием танцевать. Тебя никто не должен заставлять: ни родители, ни школа. Ты сам должен хотеть расти и доказывать это делом. Нужно быть музыкальным, больше читать, смотреть, формировать вкус и понимание балета. Помогут музеи, литература, опера, театры. Главное – развиваться не только в фокусе хореографии, а всесторонне.
