Вулканолог – одна из самых отважных профессий. Его работа – брать пробы горных пород, воды, грунта, замерять температуру там, где по поверхности растекается раскаленная лава, земля исходит паром и из многочисленных фумарол валит дым. Вулканологи знают: если бы на Земле совсем не было вулканов, наша планета стала бы мертвой. Почему – участникам майской смены рассказывал доктор геолого-минералогических наук, профессор магматической петрологии и вулканологии кафедры петрологии Геологического факультета МГУ имени Ломоносова Павел Плечов.
– Павел Юрьевич, Вы в «Сириусе» читаете лекции не впервые. Какие темы выбрали для своих лекций на этот раз?
– На первой встрече с ребятами мы разговаривали о вулканах, насколько эти объекты интересны и разнообразны. Выясняли, хорошо это или плохо, что на Земле есть вулканы. Ведь с одной стороны, они несут катастрофы, с другой – приносят пользу, причем ничуть не меньшую.
– Какую именно?
– Польза огромна: обогащение почвы минеральными веществами, многие полезные ископаемые, хорошие строительные материалы. Изучение вулканов помогло древним римлянам освоить технологию изготовления цемента (из сцементированного вулканического пепла - туфа - который и сам по себе считается одним из самых легких и удобных для использования строительных материалов). Вулканы являются одним из источников газов в атмосфере. Есть несколько гипотез возникновения жизни на Земле, связанных с вулканизмом. Иными словами, на планете возможно развитие жизни и цивилизации, только если на ней есть вулканизм, который является одним из факторов, контролирующих состав атмосферы и гидросферы.
– Как распознать, действующий вулкан или нет?
– Определение активного вулкана является предметом дискуссий вулканологов. В настоящее время есть несколько дополняющих друг друга определений. Некоторые ученые относят к активным те вулканы, которые проявляют сейсмичность или повышенную фумарольную деятельность. Другие ученые считают действующим вулкан, который хоть раз извергался на памяти человечества. Но это понятие очень растяжимое. На лекции я показал ребятам статистику, основанную на исследованиях последних 10 000 лет. Если вулкан хоть раз извергался за это время, то он считается активным. Хотя это тоже можно оспорить: ведь есть вулканы, которые извергаются всего один раз. Правильнее всего определять активность по ряду признаков. Например, гейзеры и фумаролы – это всегда признак активности. Также в определении активности ученые анализируют промежутки между извержениями.
– А есть ли вулканы на других планетах, например, на Луне?
– Вулканические формы проявлены на многих небесных телах Солнечной системы, но это тема отдельной лекции. Вулканы есть на Марсе, но они не активны. А на Луне – уже нет. Луна вообще очень интересный объект Солнечной системы. Ее плотность меньше, чем у всех остальных планет и она усеяна кратерами разных размеров, которые произошли от больших метеоритных ударов по поверхности планеты. Интересно, что метеориты, попадавшие в Луну, провоцировали извержения. Таких кратеров, образовавшихся более 3 млрд. лет назад, очень много в пределах лунных морей (темных областей на Луне, видимых невооруженным взглядом с Земли). На обратной стороне Луны их практически нет. Это связано с приливными эффектами Земли.
– Одну из своих лекций Вы посвятили не только вулканам, но и рассказали о кристаллах, которые сегодня применяются в самых разных сферах…
– Да, среди добываемых из недр земли ископаемых кристаллы занимают важное место и их действительно используют не только в ювелирном деле. У этих кристаллов есть много полезных предназначений в современных технологиях.
– Можете объяснить на примере?
– Например, смартфоны – любая микросхема является кристаллом. Кроме того, у них поверхность экрана покрыта мелкими ориентированными кристаллами, которые поляризуют свет, что повышают контрастность изображения и убирают блики. Поляризация света – одно из фундаментальных свойств кристаллов. Поэтому их используют везде, где нужен поляризованный свет.
– Интересно. Понятно, что вулканология, как любая наука, находится на стыке многих научных направлений, в придачу, она еще одна из самых редких профессий. Поэтому интересно узнать, над каким проектом Вы сейчас работаете?
– Их у меня несколько. Это действительно большие проекты, на стыке фундаментальной и производственной науки, проекты, благодаря которым ученые получают очень важные данные, способные указать на месторождение полезных ископаемых, в том числе редких и неизученных. С помощью этих данных можно исследовать, как эти ископаемые образовались. Вторая область деятельности – это материаловедение. Если проще, я изучаю, какие материалы, существующие в природе, могли бы быть полезны в промышленности, в технике. Какие известные нам законы природы могли бы быть полезны в развитии современных технологий и производства. Это, если говорить глобально. Но чаще всего я работаю экспертом в промышленных областях.
– Вы преподаете в МГУ, ездите по миру с исследованиями, ходите в экспедиции, беретесь одновременно за самые смелые проекты, пишете научно-популярные публикации. Здорово, что при таком режиме Вы смогли найти время на лекции в «Сириусе».
– Я тоже думаю, что здорово. Меня привлекает и сама идея, и концепция Центра. Я вижу, как здесь все устроено, как кипит жизнь и происходит «бурный рост разумного». Мне все это нравится.
