В «Сириус» приехал Заслуженный артист РСФСР, Народный артист России, солист балета Большого театра (в 1979–1997 годах) и балетмейстер-репетитор балетной труппы Большого театра (с 2011 года), выдающийся танцовщик и член жюри балетного фестиваля Benois de la Danse Александр Ветров.
Он проживал на сцене десятки разных судеб, знал секрет обаяния балетных злодеев и, исполняя большие и технически сложные партии, делал второстепенных героев яркими и запоминающимися. В его репертуаре – Иван Грозный в одноименном балете Юрия Григоровича, Злой гений в «Лебедином озере», Тибальд в «Ромео и Джульетте», Красс в «Спартаке», Абдерахман в «Раймонде» и десятки других ролей. Александр Ветров, выпускник знаменитого профессора Петра Пестова в Московском хореографическом училище, на протяжении почти 20 лет был ведущим солистом балета Большого театра, а затем стал балетмейстером-репетитором балетной труппы.
В Сочи Александр Ветров вылетел сразу после вечернего спектакля «Щелкунчик» в Большом театре. В образовательной программе юных танцовщиков – «Класс с мастером». Редкая для ребят возможность – получить профессиональные рекомендации от знаменитого балетмейстера. А вечером состоялась творческая встреча, на которой выдающийся российский танцовщик рассказал ребятам о главных тенденциях в мировом балете и о своей семье — знаменитой династии деятелей балетного искусства, артистов балета Большого театра Николая Симачева и Тамары Ветровой. Разумеется, не обошлось на встрече без вопросов к гостю.
– Александр Николаевич, расскажите подробнее о персонажах, которых Вы играли на сцене. Кто из них Вам ближе всего?
– Все близки. Мне приходилось играть разные роли, но начинал со вторых партий, которые, можно сказать, всегда считаются отрицательными. Поэтому я каждый раз пытался придать моим героям положительные черты. Если задуматься, то Тибальда можно рассматривать как убийцу Меркуцио, а можно и как человека, заступившегося за честь рода. Жестокого римского полководца Марка Красса, подавившего восстание Спартака, можно считать безжалостным представителем сенатской знати, возобновившим древний обычай децимации. С другой стороны, он продукт своей эпохи, для которого расправа с мятежниками была делом чести, а принятие решительных мер было вызвано желанием навести порядок в римских легионах. Мне важно не просто исполнять роль, а показывать героев с разных сторон, делать их своими.
– Как бы Вы описали свое профессиональное кредо в нескольких словах?
– На сцене, как и в жизни, стараться быть предельно честным со зрителем, никогда себя не щадить, работать с самоотдачей. Это то, чего я всегда жду от себя и что стараюсь прививать своим ученикам.
– С каким проблемами сталкивается сегодня балетная педагогика?
– Все хотят найти талантливых учеников, более подготовленных к балетной практике, а вот делать из ребят со средними данными больших танцовщиков – это не каждому по плечу. Например, в Большом театре очень много подающих надежды артистов балета, но стали они такими не только благодаря природным данным, а потому, что от педагога зависит очень многое.
– А что Вас как педагога вдохновляет?
– Успехи моих ребят. Когда я вижу, что у них все получается, как их воспринимает зритель, я ими горжусь. Это самое приятное в моей работе, то, ради чего стоит жить. Этого тяжело добиться, но результат, который показывают ученики, всегда придает сил.
– На какие имена в современном балете Вы бы рекомендовали обратить внимание начинающим артистам балета?
– На тех артистов, которые каждый день демонстрируют свой талант, профессионализм и любовь к тому делу, которым занимаются. За их плечами – десятки балетных ролей, немало престижных премий и выступлений на знаменитых театральных площадках. Имен могу назвать много: Семен Чудин, Якопо Тисси (он из Италии, приехал работать в Большой театр), Артемий Беляков, Игорь Цвирко, Дэвид Холдерк, Марк Чина, Клемий Ефимов, Юра Баранов. Они все мои воспитанники и потрясающие артисты балета, которые продолжают учиться, неустанно репетируют, оттачивают партии.
– Что Вы думаете о современном балете, который развивается и обретает новые формы, зачастую уходя от академических, фундаментальных балетных канонов? Какой период сейчас переживает наш отечественный, классический балет?
– Наш балет живет и продолжает сохранять лучшие традиции высокого исполнительского искусства. Классический танец – это фундамент для всех танцевальных направлений. Конечно, кому-то больше интересен модерн, почему нет. Например, мои воспитанники говорят, что им гораздо интереснее танцевать его, чем смотреть. Когда-то мне тоже пришлось этому научиться. В 49 лет я исполнил роль Петруччо в «Укрощении строптивой» – неоклассическом балете Джона Кранко, творчество которого не только стало знаковым для балета ХХ века, но и сформировало идейную линию для дальнейшего развития западной хореографии. Выполнять такие движения в предпенсионном возрасте для меня было в новинку. Ничего, научился танцевать и такие направления. К слову, это проще. Любая средняя труппа может танцевать модерн не хуже, чем их коллеги из Большого театра. Куда сложнее танцевать классику так же, как мы.
– А на каком уровне сегодня находится русский балет в мировом искусстве?
– Считаю, на самом высоком, потому что наши танцовщики очень востребованы на Западе. Интерес зарубежного зрителя к классическому репертуару не угасает, и это радует. Например, мы возили «Драгоценности» Баланчина в Нью-Йорк, и они тогда имели огромный успех. У наших танцовщиков была потрясающая манера исполнения: размеренный темп, роскошная текстура, сложная техника. Это дорого стоит. К слову, западные критики с тем, что русский балет был, есть и будет сильнейшим в мире, согласны. И от этого никуда уже не деться.
– Какой совет Вы бы дали нам, как будущим артистам балета?
– Больше следить за постановкой корпуса, всегда стараться работать лучше, не просто разучивать комбинацию и порядок движений, а раскрывать своих героев, слышать своего педагога и никогда не переставать верить в себя.
