«Сириус» запустил серию творческих встреч с деятелями российской культуры и искусства. Нашим первым гостем стал российский композитор, профессор кафедры теории музыки Санкт-Петербургской консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, кандидат искусствоведения, член Союза композиторов Санкт-Петербурга, автор более 300 музыкальных произведений – Игорь Рогалев. Из встречи с ним мы выбрали для вас несколько цитат о его жизни и творчестве.
«Чувствовать музыку брюхом» как акт настоящего проявления искусства
«Как мы себя выражаем? Например, главный инструмент писателя – слово. Слова все понимают. Если я возьму и напишу, что у Тани в руках скрипка, всем станет ясно, что у нее не кларнет и не тромбон. Художник владеет кистью. По тому, что он пишет на холсте, вы понимаете, что он хочет сказать. А что может музыкант? Издавать звук и вкладывать в него эмоции. И если они неправдивые, неискренние, вы это сразу почувствуете. Музыка не обманет. Теперь понимаете, почему в название нашей встречи заложен афоризм “Музыка – клапан эмоций”? Если у вас внутри резонирует что-то, значит, вы имеете дело с настоящим актом искусства. Потому что музыку надо “слушать брюхом”, извините за нелитературность выражения».
«Когда я учился в консерватории, я очень часто ездил в так называемые "фольклорные экспедиции". В ту пору, надо сказать, это не было поощряемым занятием, но мы все-таки собирались. Однажды приехали в деревню Вологодской области, где жила женщина, знавшая много календарных песен, в том числе и языческих, придуманных народом еще до крещения Руси. Представляете?! Она приняла нас хлебом-солью (слух о том, что приехали ленинградские студенты мгновенно разлетелся по деревне). И мы услышали эти песни. Не просто услышали, а пережили и прочувствовали. Многозвучное, совершенно потрясающее искусство. Этот материал — редкий, сложный, загадочный — стал предметом долгого осмысления и изучения».
Невыдуманные былички или С чего началась «Журавлиная родина»
«Во время войны из одной деревеньки в Вологодской области ушли все мужчины – кто воевать, кто партизанить. Остались одни дети и женщины. Когда кончилась война, ни один из мужчин в эту деревню не вернулся. В это тяжелое время — голод, холод — деревня опустела, все съехали. Но осталась там одна женщина, которая не дождалась с войны мужа и двух сыновей. Дочь вышла замуж и уехала в город, уговаривала и мать переехать к себе, та ни в какую. До последних своих дней она жила одна в этой деревне, ожидая своих мужиков. Тогда это произвело на меня неизгладимое впечатление — и эта деревенька, и женщина. Спустя много лет друзья пригласили меня на сплав на байдарках в верховье Лены. На берегу мы увидели еще одну брошенную деревню. Но в этом нет никого драматизма – просто жители перебрались немного пониже. Но у меня что-то щелкнуло, вспомнилась та старая история. Я вернулся в Ленинград и сочинил поэму для струнного оркестра “Журавлиная родина”, название которой я украл у чудесного писателя Пришвина».
Каверы на Гаврилина и другие «нехулиганства»
«Когда я был студентом, в моей жизни появился замечательный композитор Валерий Гаврилин. Масштаб его таланта невообразим. Два года назад вдова Гаврилина передала мне неопубликованные рукописи Гаврилина, мне посчастливилось заняться обработкой его произведений. Я писал об этом: фотокопии были сквернейшего качества. Приходилось разбирать с огромным трудом. Проигрывая не по одному десятку раз каждую пьесу, я понял, каким должно быть их тембровое решение. То, что это фортепианная музыка, ясно. Но играть временами страшно неудобно. Рояль с оркестром? Нет! С другим инструментом? Тоже нет! И в четыре руки вряд ли: слишком камерно! Нужна мощь. Два рояля! Тогда весь масштаб, вся колокольность гаврилинских пьес – даром, что миниатюры – станет очевидной».
«Я давно заметил, что у меня утратилось чувство восхищения природой. Да если честно, особо развито и не было. Мне мама в детстве говорила: "Посмотри, как красиво, какой закат". А ей: "Угу". Она: "Какой пейзаж потрясающий". Я: "Угу". Мои друзья на сплаве, о которых выше рассказывал: "Какие берега, какие пороги…". "Угу". Думаю: ну не дело это, даже стал над собой работать, чтоб воспитывать чувство прекрасного. Но не воспитывается, хоть убей. Зато нахулиганить – это запросто! Вот, например, у английского писателя-юмориста Джерома К. Джерома есть прекрасный эпизод в книге «Трое в лодке, не считая собаки»: о том, как Харрис думает, будто умеет петь комические куплеты, и даже не подозревает, каким он выглядит идиотом и как он докучает людям, которые, в сущности, ничего ему плохого не сделали. Я прекрасно их понимаю, поэтому не буду поступать с вами также».
