Как ошибка великого русского химика могла повлиять на британского нобелевского лауреата, рассказала профессор Института химии СПбГУ Анна Карцова
«Для того чтобы что-то открыть и создать, нужно пройти через бездну сомнений, заблуждений и, наконец, озарений», – говорит Анна Карцова, начиная занятие для инженерно-математических классов «Сириуса». Выступления ведущих ученых – часть образовательной программы десятиклассников.
Молодой доцент Дмитрий Иванович Менделеев преподает в петербургском университете общую химию и чувствует, что нет единого стержня, вокруг которого можно сформировать химию как науку. На отдельных листочках он записывает символы элементов и все, что о них было известно к тому времени, и раскладывает своеобразный «пасьянс», пытаясь обнаружить закономерности в изменении их свойств.
«Вы знаете, что впоследствии Дмитрий Иванович в 1869 году открывает периодическую систему и предсказывает порядка 10 элементов. Он не видел в глаза этих элементов, но назвал их свойства, выдал значения плотности, температуры плавления», – рассказывает профессор.
В 1875 году во Франции Поль Эмиль Лекок де Буабодран открывает металл, который плавится на ладони, – галлий. Открытие нового элемента всегда сенсация. Известие об этом, конечно, становится достоянием научной общественности. Российский ученый Дмитрий Менделеев парирует: открыт предсказанный им элемент «экаалюминий», но плотность определена неверно, с ошибкой в первом знаке после запятой.
«Как вы думаете, на чьей стороне были симпатии ученых мира? На стороне французского или российского химика? – обратилась к аудитории Анна Карцова. – На стороне Лекока де Буабодрана, потому что именно он открыл элемент, изучил его, а Менделеев его даже в глаза не видел и пытался доказать, что он неправ. Но французский ученый перепроверяет результаты своих экспериментов и обнаруживает, что недостаточно очистил галлий. Менделеев был прав».
Ситуация повторяется через несколько лет, только несколько иначе, когда шотландский химик сэр Уильям Рамзай и британский физик Лорд Рэлей впервые выделили аргон. Дмитрий Иванович снова оспаривает результаты и уверенно утверждает, что новый элемент не что иное, как новая аллотропная модификация азота.
.jpg)
«Получив письмо от известного российского химика, Рэлей хотел бросить заниматься наукой, настолько сильным было потрясение на фоне радости открытия, – говорит профессор. – Но, к счастью, уже скоро выясняется, что Менделеев ошибся! Это – все-таки новый неизвестный ранее и непредсказанный Менделеевым элемент. Уже через несколько лет, при жизни Менделеева, открывается целая группа элементов, которым нет места в периодической системе: гелий, ксенон, неон, криптон. В 1904 году Рамзай получает Нобелевскую премию по химии, Рэлей получает Нобелевскую премию по физике. Каждый – за инертные газы. Как хорошо, что ученые не прервали своих исследований».
