За Иосифом Бродским закреплена особая роль в мировой литературе. В своей поэзии он отражал ход мыслей и времени, ритмы места и образов. Его стихи, всегда вступают с читателем в диалог – глубоко личный и даже интимный.
Вместе с педагогами Татьяной Кучиной и Ириной Лукьяновой школьники «Сириуса» интерпретировали стихи и разбирались в особой поэтике Бродского, которую он строил вокруг любимых тем – пустоты, пространства, города.
Портрет Венеции: площадь-камбала
Критик Юрий Богомолов однажды сравнил поэта с расширяющейся Вселенной: «Его столицей стал Рим. Его последним прибежищем – Венеция». Венеция, напоминавшая поэту Ленинград, – это и правда особая тема. Он ездил сюда более 20 лет и обычно по зимам, на рождественские каникулы. Здесь у него были любимые места, сложились любимые маршруты. Пространство его «провинции у моря» всегда плотно заполнено городскими артефактами, которые четко считываются в двух зрелых стихотворениях поэта – двойчатках «Венецианские строфы».
«Поразительно, как детально и подробно он пишет портрет Венеции, – говорит Татьяна Кучина. – Если речь об архитектуре, то это не просто дворцы и церкви, а скорее конкретные формы – колонны и арки, шпили или пилястры, – которые выступают вполне самостоятельными объектами»:
Так меркнут люстры в опере; так на убыль
к ночи идут в объеме медузами купола.
Так сужается улица, вьющаяся как угорь,
и площадь – как камбала.
Прогулка Бродского по «тонущему» городу – это разговор с самим собой, здесь он путешественник и наблюдатель. Венеция для него – воплощение красоты и гармонии, которая полностью совпадает с его внутренним ощущением комфорта, а душевное состояние точно характеризуется каскадом метафорических образов: поэт считал, что человек не в конкретном пейзаже, а именно в своем воображении рождает версии мира.
Полнота жизни: город-поэт
Сходным образом – с богатством эпитетов – Бродский показывает читателю особую предметность и образность венецианских улочек, по которым и «одинокий каблук выстукивает диабаз», и к «ночи идут в объеме медузами купола», где «подъезды, чье небо воспалено ангиной лампочки, произносят “а”». Каблук, лампочки – значение этих вещей определяется не предметностью, а скорее местом в пейзаже, которое они после себя оставляют.
Фото: mbk-news.appspot.com
«Он то конкретен в своих перечислениях (как в перекличке) – "шлюпки, моторные лодки, баркасы, барки", то щедро наделяет текст особой образностью. Венеция больше не город, она сама становится поэзией: "как непарная обувь с ноги Творца, ревностно топчут шпили, пилястры, арки, выраженье лица". Все эти образы как бы сродняются с поэтом, в них читается его отношение к городскому пространству и тому, чем оно наполнено», – рассуждают школьники.
Венеция (в отличие, например, от Петербурга) ассоциируется у Бродского с полнотой жизни, объясняют школьники. Это место рождения культуры, союзов стихий. Даже обычная вода – водоемов, каналов – становится у него частью мифологических сюжетов.
Форма воды
«Бродский говорил, что у воды в Венеции особая роль, потому что она, если угодно, – сгущенная форма времени, – продолжала Ирина Лукьянова. – Образ воды, отовсюду обступающей город, качающей на волнах палаццо, гондолы, мосты, даже соотносится с вечностью. Город на воде тоже вечный и вместе с тем символизирует начало всего живого».
Кажется, что Венеция поэта – одновременно город рождения и упокоения, без четких границ между жизнью и смертью, прошлым и будущим. Для Бродского важно, что именно вода является одной из самых фундаментальных стихий мироздания – это первоначало, исходное состояние всего сущего.
При этом в «Венецианских строфах» Бродский вводит причудливые сравнения Венеции с водным царством, где человеческое становится водным, а водное – человеческим. Сам же водный мир полон морскими обитателями – и реальными, и выдуманными. Можно предположить, что в строчках:
Так выходят из вод, ошеломляя гладью
кожи бугристой берег, с цветком в руке,
забывая про платье, предоставляя платью
всплескивать вдалеке... –
он и вовсе говорит о рожденной из вод Венеции-Афродите (мифологическая богиня здесь – символ красоты).
«Свои отношения с Венецией Бродский называл "мой роман с этим городом" – резюмируют школьники. – Этот роман оказался долгим. Если говорить о высоком, то можно предположить, что здесь поэт искал выход из тупика времени и пространства, хотел шагнуть в зазеркалье, в котором отражается все, что ему дорого».
.jpg)
Фото: multiurok.ru
Что почитать: поэтическая венециана Бродского
Кроме «Венециански строф (1)» и «Венецианских строф (2)», наиболее последовательного осмысления Бродским венецианской жизни, есть еще шесть стихотворений поэта: «Лагуна», «Сан-Пьетро», «В Италии», «Посвящается Джироламо Марчелло», «Лидо», «С натуры».
О своих взаимоотношениях с городом на воде Бродский рассказывает и в автобиографическом эссе «Набережная неисцелимых». Небольшая книга – своего рода поэзия в прозе, включающая около полусотни коротких глав, каждая из которых посвящена отдельному эпизоду из визитов автора в Венецию.
Что посмотреть
«Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину» – фильм Андрея Хржановского, в котором он рассказывает о воображаемом возвращении поэта в Санкт-Петербург.
